В методике преподавания РКИ вопрос об адаптации текстов остаётся спорным.
Одни исследователи сомневаются в её необходимости, считая, что при адаптации аутентичные тексты утрачивают свою специфику, теряют неповторимое своеобразие авторской манеры изложения. Другие методисты считают, что использование адаптированных, смоделированных текстов допустимо на любых этапах обучения.
Адаптация текста – это «упрощение, приспособление, облегчение… текста в соответствии с уровнем языковой компетенции учащихся»
Адаптация складывается из совокупности нелингвистических и лингвистических приемов.
Значительно затрудняет чтение иноязычного текста незнание грамматики, поэтому адаптированный текст должен содержать только знакомую грамматику. Таким образом, трансформация текста должна быть направлена на упрощение грамматических конструкций аутентичного текста. Однако основные знания в области грамматики формируются у учащихся уже на уровне А 2 (за исключением причастных и деепричастных форм). Следовательно, после достижения учащимися уровня А 2 изменение грамматической структуры текста должно быть минимальным.
Рассмотрим способы трансформации художественного текста, которые мы применяли, адаптируя рассказ А. Вампилова
«Настоящий студент» в целях использования его в практике преподавания РКИ. Оригинальный текст не очень большой по объёму (704 слова), не содержит большого количества лексических и грамматических трудностей.
Старший преподаватель Лев Борисович Фениксов подозрительно относился к аудитории, перед которой выступал с курсом лекций о новом, открытом древнем языке. Ему казалось, что большинство студентов слишком молоды и несерьезны для того, чтобы заниматься этим необходимейшим предметом. Сам Фениксов – мужчина лет тридцати, сухощавый, серьезный, холостой, принадлежащий науке. Аудитория же на его лекциях принадлежала самой себе. С первой же лекции Фениксов выбрал среди физиономий, казавшихся ему безразличными и беззаботными, одно строгое, вдумчивое лицо и стал читать после этого, глядя на это лицо и обращаясь только к нему. Студент Потехин в свою очередь каждую лекцию не сводил глаз с преподавателя. Если случалось, что Потехина на занятиях не оказывалось, Фениксов беспокойным и подозрительным взглядом скользил по рядам и, сбиваясь и нервничая, всю лекцию читал, обращаясь к проходу между скамейками. Но Потехин ходил на его лекции часто, и Фениксов говорил о нем много хорошего там, где распределяются стипендии и назревают скандалы.
– Что ни говорите, на первом курсе, по-моему, разболтанный народ. Шуточки, невнимание… и, знаете, даже неуважение к предмету и преподавателю, а я, знаете, за это буду карать… Представьте себе, я вижу там одно только внимательное лицо. Сразу видно – серьезный товарищ. На него даже приятно посмотреть. Чувствуется настоящая пытливость, уважение… Уважение совершенно необходимо. Вот он – настоящий студент. Я говорю о Потехине. До сессии было еще далеко, и Фениксов долго бы оставался при этом мнении, если бы не один досадный недостаток Потехина. Студент Потехин был рассеян. Он обладал уникальной способностью, занимаясь одним делом, думать о другом. Так, покупая папиросы, он думал о том, что надо бросить курить, или, отвечая на зачете, соображал о дне и часе пересдачи того же зачета. По рассеянности он, например, всю зиму проходил в осеннем пальто и «забывал» иногда пообедать. Раз после лекции Фениксова, на которой преподаватель и студент вдоволь налюбовались друг другом, Потехин, чувствуя, что аппетит превозмогает в нем рассеянность, направился в студенческую столовую. В столовой с подносом в руках туда-сюда сновали молодые самообслуживатели. Потехин накрыл стол, безотчетно склоняясь при этом к вегетарианству и думая о том, что этот обед неизбежно повлечет за собой ужин. Минуты две он ждал у маленького окошка тарелку с хлебом, потом получил ее и в задумчивости уселся… за чужой стол. Даже наметанный глаз старого экзаменатора, принимавшего экзамены в разные времена и при разных освещениях, мог бы спутать эти два стола. Одинаковые, с ровным количеством блюд. Накрытые на одну персону и одинаково сервированные, эти столы отличались только тем, что должно быть съедено. Таким образом, студенту Потехину представилась возможность познакомиться со вкусом преподавателя Фениксова, к чему он без промедления приступил. Сам Фениксов с недоумением остановился за спиной Потехина, чуть не выпустив из рук свою тарелку с хлебом. К Потехину между тем подсел знакомый студент с другого факультета – высокий, длинноволосый пижон из тех, которые лазают через решетку в сад пить пиво. Фениксов ушел бы, если бы между приятелями вдруг не начался разговор, который до того ошеломил Фениксова, что он машинально опустился на ближний стул. Разговор был о нем, и не было на свете сил, которые могли бы помешать ему все выслушать. Чтобы это не слишком походило на подслушивание, Фениксов взял ложку и стал хлебать потехинские щи.
– …Понимаешь, с первой же лекции уставился на меня, – говорил Потехин, – и так все время. А у меня, ты знаешь, привычка смотреть в одну точку…
– У меня тоже, – признался приятель.
– Ну так я на него и глазею. Не слушаю, конечно, а так, пыль в глаза пустить… Как-никак в мою зачетку требуется его автограф… Фениксов чуть не поперхнулся. Щи, которые заказал студент, пришлись ему не по вкусу. Они отдавали очковтирательством.
– Он читает такую чепуху, – продолжал Потехин, не замечая того, что шницель немного пережарен. – «Рцы черноокая, любишь ли мя?..» Смех! Кому это надо? Вся эта наука состоит из примечаний и оговорок. Это, дескать, еще не окончательно так, еще может быть и по-другому, я, дескать, еще об этом парочку томов состряпаю. А о чем? Мелочь какая-нибудь, чепуха!.. Фениксов побагровел, но продолжал заниматься жареными макаронами. «Немыслимо! – думал он. – Какой нахал! Ест мой обед и говорит такие вещи. Подожди…»
– А вот же – надо сдавать, – вздохнул Потехин, – взял я у девчонок лекции, читаю сорок раз по одному месту – ничего не понимаю. Он сам тоже ни черта не понимает. У Фениксова потемнело в глазах, он залпом выпил стакан чая и вскочил со стула… Следующие лекции он читал, потупив взор в свои конспекты. Он целиком принадлежал науке.
Адаптированный нами вариант текста соответствует уровню В1.
Цитация
Компоненты текста, значимые для развития сюжета, мы перенесли из оригинального текста в адаптированный без изменений. Эти фрагменты соответствует уровню языковой подготовки учащегося/читателя и важны для понимания смысла текста.
Исключение
Мы трансформировали рассказ «Настоящий студент», исключив текстовые компоненты оригинального произведения, не играющие значительной роли в развитии сюжета.
Рекомендуем вебинар “Глаголы движения на разных этапах обучения (РКИ): приемы и упражнения”
Благодаря этому сократился объём текста, упростилась смысловая структура, стала более динамичной сюжетная линия, снизились лексико-грамматические трудности. Аутентичный текст представлен в левой колонке, адаптированный – в правой.
Замена
В приведённом фрагменте оригинального текста устойчивое сочетание не сводил глаз, которое может затруднить читателю-иностранцу восприятие текста, было заменено на внимательно смотрел. Это позволило создать облегчённый, доступный пониманию вариант.
В следующем фрагменте не активный глагол походило, а также разговорное слово хлебать были изъяты из текста с одновременным добавлением в адаптированный вариант синонимичных, более употребительных форм было похоже и есть.
Редукция
Были исключены несюжетообразующие компоненты текста. Компоненты значимые для развития сюжета перешли в адаптированный вариант с языковыми изменениями.
Единично мы применяли добавление, а именно в адаптированный вариант были включены текстовые компоненты, поясняющие, конкретизирующие информацию, которая может вызывать трудности у читателей.
При адаптации рассказа «Настоящий студент» мы преимущественно использовали приёмы исключения (нелингвистический приём) и замены (лингвистический приём). Однако чаще всего адаптация достигалась путём сочетания приёмов исключения, замены, редукции, цитации, например:
Таким образом, адаптация рассказа А. Вампилова «Настоящий студент» для использования в практике преподавания РКИ
проводилась нами при помощи как нелингвистических, так и лингвистических приемов. Результатом лингвометодической обработки явился адаптированный учебный текст со средней степенью адаптации, соответствующий первому сертификационному уровню владения русским языком.
